МОЯ МИССИЯ В АРМЕНИИ. 1992-1994.
Воспоминания первого посла России
ПОГРАНИЧНИКИ
Держа руку на пульсе внешней политики Армении, я уделял самое пристальное
внимание нашему военному присутствию в республике как одному из важнейших
факторов российско-армянского политического сотрудничества.
28 февраля я отправился в Гюмри, где вместе с нашими военными и пограничниками
в их клубе отпраздновал День защитника Отечества, а наутро был в штабе 39-го
погранотряда, состоящего из четырех комендатур, разделенных на двадцать четыре
заставы. Юго-восточнее располагается 40-й отряд с штабом в Октемберяне, переименованном
позже в Армавир, далее, в Арташате, находится 41-й отряд. Все они охраняют
границу с Турцией. За Нахичеваном, в Зангезуре, 127-й отряд охраняет границу
Армении с Ираном.
Командир 39-го отряда полковник Михаил Радиевич Башкирцев ввел меня в курс
своих забот, которые в значительной степени были вызваны все той же блокадой.
Не хватало жилья для офицеров, начался их отток, комендатуры и заставы страдали
от «некомплекта». Положение усугублялось трудностями с доставкой продовольствия
и горюче-смазочных материалов, техники и боеприпасов. Грузы приходилось везти
своими автоколоннами через Ахалцихе под усиленной охраной, вынужденной на
территории Грузии, где безобразничали звиядисты, применять оружие. Лучше бы
возить все и для пограничников, и для дивизии Бабкина в Гюмри по железной
дороге под защитой бронепоездов, но для этого требуется договор с Грузией.
Такого договора не было.
Летом 1993 года погранвойска возглавил Андрей Иванович Николаев. Он решил
проблему перевозки грузов личными звонками Гейдару Алиеву, который иногда
шел навстречу и пропускал товарные составы для российских пограничников через
Азербайджан. Но никакого автоматизма в этом деле и Николаеву добиться не удалось.
А тогда, в феврале 1993-го, было туго, и положение с обеспечением погранотрядов
побуждало московское начальство подумывать: а не уйти ли нам с армяно-турецкой
и армяно-иранской границы вообще?
«Некомплект» офицеров и солдат на границе, перебои с работой средств электрозащиты,
раздача земель крестьянам прямо в приграничной полосе сильно затрудняли охрану
границы, которую систематически нарушали контрабандисты. Скот перегоняли в
Турцию, золото, ртуть туда везли... Наши поймают контрабандиста, своего погранца
за получение взятки или просто недосмотр — под суд, а тех, кто нарушал и взятки
давал, армянская полиция вполне могла и на свободу отпустить. И делалось это
часто. И не только в районе Гюмри.
В марте я побывал в 40-м отряде в Октемберяне у его командира полковника Александра
Яковлева, и он мне рассказывал то же самое. Подтверждала ситуацию и контрразведка
всей группы погранвойск, весьма обеспокоенная дискредитацией пограничников
делами о подкупе в связи с контрабандой. Правда, конкретных предложений, чтобы
поставить вопрос перед МИДом и Службой безопасности Армении, я так и не получил.
Не исключено, что в тот момент обстановку нагнетали и некоторые погранофицеры
сами в поиске оправданий своего нежелания продолжать службу в Армении.
Надо сказать, что у Башкирцева и Яковлева я такого настроя не обнаружил, как
не обнаружил я его и у полковника Михаила Сергеевича Оганесяна, командира
41-го отряда. К нему в Арташат я ездил в конце марта вместе с командующим
группы российских погранвойск «Армения» генералом Александром Федоровичем
Бабенко и армянским погранкомиссаром Григорием Гарегиновичем Григоряном, с
которым мы не так давно летали в Красносельск. С нами в Арташат отправилась
целая группа депутатов во главе с вице-спикером Арой Саакяном.
Арташатский отряд расположен у подножия Арарата, на стыке границ с Турцией
и азербайджанским Нахичеваном. Показанное нам произвело благоприятное впечатление.
В штабном военном городке в Арташате у них порядок с жильем для офицеров и
казармами, есть отличная школа-десятилетка, где преподают опытные учителя,
некоторые — с учеными степенями. Сюда детей даже из Еревана возят на автобусе,
это не так уж и далеко, всего километров тридцать. В распоряжении детей —
плавательный бассейн и другие спортивные сооружения. Бассейн в жаркой Араратской
долине — это здорово, особенно летом. В Араксе не очень-то искупаешься. Он
быстрый, да и граница по фарватеру проходит. Но рыбу ловят, а по весне на
уток охотятся — под бдительным наблюдением турецких пограничников.
Мы тогда и на заставу съездили, познакомились с командиром, старшим лейтенантом,
его женой, выпускницей московского педучилища, и их маленькой дочкой. Потом
двинули к самой границе — полноводному Араксу, над которым на той, чужой стороне
возвышался белоголовый Масис, грустно глядевший на нас сквозь дымку редких
облаков. Там же у пруда под деревьями постреляли по обычаю из «Макаровых»,
а потом трапезничали под дружескую беседу.
Через несколько месяцев М.С. Оганесян сменит А.Ф. Бабенко на посту командующего
и станет генералом. С приходом к руководству Федеральной погранслужбой А.И.
Николаева летом 1993 года вопрос о нашем уходе с турецкой и иранской границ
отпал.
В июне я завершил первый круг знакомства с российскими погранотрядами полетом
на границу с Ираном в Мегри. Летели вертолетом МИ-8 из аэропорта Эребуни в
компании с главными пограничниками Александром Бабенко и Григорием Григоряном.
С нами был начальник штаба вооруженных сил Армении генерал Норат Тер-Григорянц.
Взяли мы с собой и тележурналистов Диму Писаренко и Рубена Атояна. Пошли на
Восток над горами и перевалами. Один такой на высоте 3000 метров часто затуманивает,
и тогда невозможно перелететь ни в Карабах, ни в Зангезур. Слева по борту
— Севанский хребет, снежные вершины, справа — бывший когда-то армянским Нахичеван.
Внизу — голые горы, брошенные поля, кочевья, дороги, на которых не видно никакого
транспорта. Слава Богу, прошли перевал, повернули направо, и под нами уже
Зангезур, зеленая страна альпийских лугов и густых лесов, где гуляют барсы,
медведи, волки, косули, муфлоны, горные козы. В ущельях — зеленые поля и сады.
Места красивейшие и полудикие. Греческий посол однажды зимой попал где-то
там в пургу, и его чуть не загрызли голодные волки. Пришлось вызволять его
оттуда силами представительства ООН, благо у него в распоряжении и вездеходы,
и вертолеты свои есть.
Сели в Сисиане, чтобы забрать госминистра, он же — фактический генерал-губернатор
Зангезура, Вазгена Саркисяна, который был в это время в Горисе и захотел с
нами на границу в Мегри. Прыжок по воздуху, и мы в вечно обстреливаемом азербайджанцами
приграничном Кафане. Сели на футбольное поле. Попрощались с Тер-Григорянцем,
который сюда и летел. Сверху Кафан выглядел ничего, следы обстрелов не очень
заметны. Видимо, больших разрушений не было.
Мегри — самая низкая точка Армении, чуть выше 400 метров над уровнем моря,
кругом горы, и климат здесь субтропический, поэтому не только цветут, но и
вызревают гранат и инжир. К нашему прилету уже были на столе черешня и клубника
и вот-вот должны были поспеть грецкий орех, абрикосы и сливы.
Помыли руки в Араксе у понтонного моста, ведущего в Иран. Его недавно чуть
не унесло: нахичеванские умники без предупреждения открыли плотину, вода сорвала
мост, хорошо, иранцам удалось его поймать до того, как он уплыл бы в Азербайджан.
Армянская таможня — вагончики, у пограничников 127-го отряда здесь тоже вагончик.
На той стороне ничего не просматривается. Может, дальше от реки расположены
иранские погранучреждения. Через границу в день проходит сто пятьдесят человек.
Женщины, перейдя по мосту в Иран, тут же прячут лица под чадрой. Большой мост
уже строится. Вазген продемонстрировал инспектирование стройплощадки, отдавая
направо и налево ценные указания. Было заметно, что роль хозяйственного губернатора
ему нравится, ибо, хоть он и причастен к военному строительству молодой республики,
строительство моста ему больше по душе.
Вдоль Аракса — участок Закавказской железной дороги, что когда-то соединяла
Ереван с Баку и Москвой. Дорога бездействует. Местные перевозки осуществляются
по автодороге, что бежит вдоль берега Аракса.
Наша группа побывала в батальоне армянских войск, а потом в российском погранотряде.
Когда мы въехали на его территорию, мне показалось, что я попал в санаторий
на типичном кавказском курорте: белые стены, буйная зелень, синее небо, красавицы-горы.
На жизнь нам здесь не жаловались, но служба серьезная, ибо не только Иран
через границу, но и Азербайджан с двух сторон, Зангезур — как в тисках, и
еще на него покушаются американские доброхоты вроде уже упоминавшегося мною
Гобла, ратующего за соединение Азербайджана с Нахичеваном именно в этом районе.
Райцентр Мегри интересен церковью XVII века с необычными для армян фресками
— очень симпатичный наив. В церкви пели дети. Мы с Вазгеном зажгли свечи.
Самую большую я поставил за борющийся Арцах, который видеть мне пришлось только
с борта вертолета. В Мегри есть отделение игитяновского Центра эстетического
воспитания детей. Его мы тоже посетили, посмотрели выставку рисунка. Ко мне
подошел отец Макарий, настоятель ереванской православной церкви, приехавший
в Мегри к своей пастве. Он попросился в наш вертолет, и я ему помог в этом.
Слава Богу, место нашлось. На площади пообщались с горожанами и — по машинам.
Вазген был доволен демонстрацией российского присутствия в Мегри. Оказывается,
я первый иностранный посол, появившийся здесь.
За городом, над горной речкой, нас принял ресторанчик, принадлежавший некогда
местным партаппаратчикам. Представители властей угостили нас вкусным завтраком
с непременными тостами за Россию, Армению и Арцах. И за нашу дружбу. Но ускоренным
темпом, так как надо вовремя вылететь домой. В Кафан нас облачность уже не
пустила, и мы не смогли забрать оттуда Тер-Григорянца. В Сисиане нас дозаправил
другой вертолет. Его командир — тоже старый знакомый: полковник, пилотировавший
вертолет, который возил меня в Красносельск. Освободившись от части горючего,
он потом обогнал нас на полпути в Ереван. Пока шла дозаправка, я разглядывал
обгоревший ЯК-40 на краю пустого летного поля. В прошлом году его подбил азерский
наемник на СУ-25, но армянские летчики посадили свою машину на брюхо, и всех
пассажиров удалось спасти, а везли в основном раненых.
В Эребуни прилетели засветло. Иду по летному полю, и вдруг сзади — хлоп! Как
выстрел. Оборачиваюсь и вижу растерянную физиономию моего помощника Вити Симакова.
Это он умудрился выронить на бетон трехлитровую банку с белым вином, таким
же, что мы пили на границе у таможенников и пограничников, и оно нам понравилось.
Я и не знал об этом подарке, пока Витя не грохнул банку, разгильдяй! Оставалось
только посожалеть и удовольствоваться воспоминаниями.
С пограничниками я и мои сотрудники, в том числе упомянутый Витя, поддерживали
с той поры тесный деловой и просто дружеский контакт, встречаясь в ереванском
штабе и на границе. И у нас в посольстве.
Было очень приятно познакомиться с Андреем Ивановичем Николаевым. Он прилетал
в Ереван весной и летом 1994 года для встреч с президентом Левоном Тер-Петросяном
и его военными помощниками во главе с Вазгеном Саркисяном. К этому интеллигентному
генералу я сразу же проникся глубоким уважением и меня обрадовало, что именно
он возглавил погранслужбу. Мне было особенно важно, что он очень хорошо представляет
себе огромное политическое значение для России ее военного присутствия на
закавказских рубежах СНГ, и легко находит общий язык и взаимопонимание со
своими армянскими собеседниками. И погранвойскам стало лучше. Это я сам почувствовал,
общаясь с офицерами.
Во время визита Николаева в Ереван 15-16 марта 1994 года было подписано соглашение
о порядке комплектации и прохождения службы гражданами Армении в российских
погранвойсках на территории республики, а 19 августа того же года — соглашение
о транзите грузов для пограничников. Армянские руководители, с которыми Директор
ФПС России имел продолжительные и весьма содержательные беседы, продемонстрировали
четкое понимание огромной важности для безопасности Армении присутствия на
ее рубежах российских погранвойск и их тесного взаимодействия с находившейся
в стадии становления армянской погранслужбой. Естественно, собеседники не
прошли мимо и таких тем, как открытость азербайджано-иранской и азербайджано-турецкой
(в Нахичеване) границ для наркодельцов и контрабандистов, бандитов-моджахедов
и всякого рода шпионов, цель которых — проникновение в Россию. Шла речь и
об очередных попытках турок провести карательные акции против курдов, не останавливаясь
перед обстрелом и армянской территории. Особую озабоченность вызывало накопление
турками оружия в Нахичеване, связанном с Турцией мостом через Аракс. Оружие
это предназначалось для азербайджанской армии, чьих специалистов турки готовили
с помощью американцев. На все это надо было смотреть открытыми глазами и пристально,
преодолевая преклонение господ вроде Козырева перед всем западным, натовским,
американским в ущерб интересам России, которую США начали теснить на всех
фронтах сразу же после распада СССР, опираясь в Закавказье на Турцию.
Содержание | 1
| 2 | 3 | 4
| 5 | 6 | 7
| 8 | 9 | 10
| 11 | 12 | 13
| 14 | 15 | 16
| 17 | 18 | 19
| 20 | 21
22 | 23 | 24
| 25 | 26 | 27
| 28 | 29 | 30
| 31 | 32 | 33
| 34 | 35 |
36 | 37 | 38 | 39
| 40 41 | 42 | 43 | 44 |
45 | 46 | 47
| 48 | 49 | 50
| 51
| Дополнительная информация: |
| Источник: Владимир Ступишин "Моя миссия в Армении. 1992-1994. Воспоминания первого посла России". Издательство Academia, Москва, 2001г. Предоставлено: Владимир СтупишинОтсканировано: Айк Вртанесян Распознавание: Анна Вртанесян Корректирование: Анна Вртанесян Публикуется с разрешения автора. © Владимир Ступишин. |
| См. также: |
|