МОЯ МИССИЯ В АРМЕНИИ. 1992-1994.
Воспоминания первого посла России
КРАСНОСЕЛЬСК
В середине декабря я отправил в МИД России телеграмму об очередном ухудшении
обстановки на азеро-армянской границе. Зимой на карабахскую гору азербайджанские
аскеры из доблестного «Народного Фронта», сидевшего тогда у власти в Баку,
лезть не осмеливались. Зато собственно Армению все время провоцировали, пытаясь
вовлечь в непосредственные столкновения, дабы удобнее было врать международному
сообществу, что никакого конфликта у Баку с Карабахом нет, а есть «агрессия»
со стороны Армении. Эту фальшивую ноту изначально взял Эльчибей. Ее подхватил
и сменивший его летом 1993 года Алиев. Так им казалось сподручнее пудрить
мозги и Европе, и Америке, да и тем в Москве, кто восприимчив к азербайджанской
пропаганде.
Незадолго до этого с границы ушли российские наблюдатели, удостоверившиеся,
что инициатива стычек чаще всего исходит от азербайджанских аскеров и наемников,
не брезгающих наркотиками. Эльчибей тут же убрал с границы своих крестьян
в шинелях, которым нечего было делить с такими же крестьянами-армянами, особенно
в районе дороги Казах-Иджеван, где люди от века общались семьями и обменивались
продуктами своего труда на одних и тех же рынках. На их место этот «демократ»
отправил башибузуков без роду и племени, а в воздух поднял самолеты, ведомые
русскими наемниками и украинскими «контрактниками». И вновь начались артобстрелы
и авиабомбардировки.
Снаряды из установок «Град» и бомбы посыпались на армянские райцентры Ноемберян
и Красносельск. Это к северу от Севана. Снова подверглись бомбежкам Кафан
и Горис в Зангезуре. Страдало прежде всего гражданское население. А сами эти
атаки, как водится, прикрывались дымовой завесой дезинформации о том, будто
бы азербайджанские вооруженные силы «отражают агрессию» с армянской стороны.
МИД Армении в этой связи предупредил, что речь идет о попытке срыва «хрупкого
успеха, наметившегося в переговорном процессе в рамках СБСЕ» по карабахскому
вопросу, и что это может спровоцировать полномасштабную войну между Арменией
и Азербайджаном. Президент Армении заверил, однако, что не допустит вовлечения
армянских вооруженных сил в боевые действия, и обратился к руководству Азербайджана
с призывом к возобновлению миротворческого процесса.
Призыв не был услышан, и 22 декабря танки и мотострелковые подразделения Азербайджана
при поддержке авиации вторглись на территорию Красносельского района, разрушили
село Ваан, поубивали местных жителей и убрались восвояси. МИД Армении заявил
протест, а нас уведомили, что от азербайджанских провокаций страдают не только
армяне, но и русские, проживающие по обе стороны границы. В молоканских селах
Ново-Ивановка и Ново-Саратовка Кедабекского района Азербайджанской Республики,
расположенных рядом с захваченным азербайджанцами еще летом армянским анклавом
Арцвашен, эльчибеевские провокаторы разместили дальнобойные орудия и минометы
и повели оттуда прицельный огонь по населенным пунктам Красносельского района,
где живут те же молокане. Расчет был очевидный: армяне побоятся вести ответный
огонь по русским селам. Они действительно воздержались от обстрела этих сел,
но обратились к руководству России через наше посольство с просьбой «принять
экстренные меры по пресечению подобных провокационных действий азербайджанской
стороны». Это обращение я получил 25 декабря и тут же отбил депешу в Москву,
адресовав ее напрямую в Совет безопасности, в Верховный Совет, в Минобороны
и в МИД. А заодно сообщил, что результатом азербайджанских бесчинств уже явился
отток русского населения из Красносельского района, все шире распространяется
среди русских в Армении настрой на отъезд в Россию, и это будет еще одна головная
боль для Федеральной миграционной службы.
Я не преминул воспользоваться случаем и напомнил об угрозе регенерации пантюркизма,
которым явно увлекался г-н Эльчибей, и о пособничестве ему и его турецким
покровителям наших новоявленных американских друзей.
Интересно, что в Ереване в это время активизировались люди, ориентированные
на восстановление и укрепление связей с Россией. В прессе появились статьи,
в которых высказывалась надежда на то, что с уходом в отставку Гайдара и Бурбулиса
российская внешняя политика перестанет плестись в фарватере американской и
будет больше равняться на геополитические интересы самой России (забыли, что
в правительстве оставался г-н Козырев, которому эти интересы были до лампочки).
Академия наук и союзы писателей, композиторов, кинематографистов, театральных
деятелей приняли совместное заявление в поддержку предложения VII-го съезда
нардепов России о создании конфедерации бывших республик СССР. Здесь для меня
важно не содержание юридически безграмотной идеи — зачем создавать то, что
уже есть в лице СНГ, которое, строго говоря, как раз и является конфедеративным
образованием, а не государством. Для меня была важна пророссийская тенденция,
проявившаяся в реакции армянских ученых и художников, которую поддержали вскоре
и некоторые политические партии.
В эти же дни в моем присутствии родилось общество дружбы «Армения — Россия».
Произошло это событие в здании АОКС, Ассоциации обществ культурных связей
с заграницей, с участием руководителя этой Ассоциации Георгия Законна, его
друга Генриха Игитяна, председательницы Республиканского совета армянских
женщин Норы Акопян, представителей университетских кругов и ученых, поэтов,
музыкантов. Были там и журналисты, а среди них Тигран Лилоян (ИТАР-ТАСС) и
Армен Ханбабян («Независимая газета» и «Республика Армения»). Председателем
армяно-российского общества избрали профессора В.М.Григоряна, его замом стала
поэтесса С.К.Вермишева, ответственным секретарем Тина Михайловна Белоусова.
Именно она и собирала затем публику на разные мероприятия Общества. Официально
Общество учреждено в ноябре, а 29 декабря состоялась его «презентация».
Утром 30 декабря я отправился на военный аэродром, расположенный рядом с аэропортом
«Эребуни», который обслуживает местные линии. Из Красносельска звонили люди
в русскую церковь и жаловались на тяжелое положение, сложившееся из-за постоянных
обстрелов с азербайджанской стороны. Красносельск находится всего в каких-нибудь
четырех-пяти километрах от границы. Стрельбу по нему корректируют наводчики,
сидящие на горе, откуда просматривается весь этот довольно крупный райцентр
с окрестностями. Надо было лететь туда, чтобы ознакомиться с обстановкой на
месте.
По приказу заместителя министра обороны Нората Григорьевича Тер-Григорянца
в мое распоряжение был выделен военный вертолет МИ-8 с ракетным вооружением.
Вылетели мы не сразу. Штаб армии ждал, когда прекратится или хотя бы утихнет
очередной артобстрел. Мы за это время успели даже перекусить в солдатской
столовой — попросту, но довольно плотно, хотя и без выпивки. Посла России
сопровождали советник посольства Виктор Игоревич Дерега, помощник посла Виктор
Васильевич Симаков, тележурналист Дима Писаренко с операторм Рубеном Атояном,
они тогда работали на московскую программу «Вести» (позднее Дима перейдет
на НТВ), журналист-правозащитник Николай Иванович Калинкин, связанный с «Мемориалом»
и писавший для парижской «Русской мысли» и московского «Нового времени», корреспондент
«Голоса Армении» Армен Ванескегян. Журналисты сами проявили инициативу, чтобы
попасть со мной в вертолет, а не попавшие потом обижались на меня за то, что
я их не предупредил. Моя же цель была — не шум поднимать, а собственными глазами
посмотреть. Но, конечно, тот факт, что со мною рядом оказались журналисты,
я очень высоко оценил, ибо увиденное и прочувствованное стоило того, чтобы
об этом хоть что-то узнали не столько в Ереване, сколько в Москве и вообще
в России. И в Париже тоже.
Наконец, мы поднялись в воздух, и вертолет взял курс на Севан. С нами был
главный погранкомиссар Григор Гарегинович Григорян, очень симпатичный мужчина,
хорошо знающий свою страну даже сверху. Благодаря ему мы не залетели в Азербайджан,
куда чуть было не попали из-за однообразия белого безмолвия, простиравшегося
под нами: что плато, что озеро, что горы, что ущелья — все белым-бело. Григор
Гарегинович вовремя углядел, что мы нырнули не в то ущелье, вернул вертолет
в пространство над Севаном и стал сам показывать летчикам, между какими скалами
и склонами гор надо протиснуться, чтобы попасть в Красносельск. Сели в поле,
посреди зениток, настороженно нацелившихся на наш вертолет. Григорян вышел
первым, чтобы объясниться с артиллеристами. Оказалось, ждали нас в другом
месте. Как они по нам не пальнули, одному Господу известно, ведь окраска техники
тогда у всех — армян, карабахцев, азербайджанцев, российских войск — была
совершенно одинаковая, и нас вполне могли принять за незваных гостей из-за
границы. Но все обошлось. Забрались мы на «Уралы». Я в кабину, на меня уселся
Рубик Атоян с телекамерой, мои дипломаты с Димой и Колей Калинкиным — в кузове,
в общем кто где. Потом выяснилось, что везли нас грузовики со снарядами. Правда,
об этом мне рассказали те, кто почти сидел на них, уже по возвращении в Ереван.
Слава Богу, этот эксперимент быстро закончился, и нас пересадили в «уазик».
Это было уже на окраине Красносельска, когда мы пошли смотреть, как живут
молокане. Живут — не то слово. Стекла выбиты воздушной волной от разрыва снарядов
и бомб во всех домах, остававшихся целыми. Оконные проемы затянуты пленкой
— на улице минус двадцать. Люди прячутся в полуподвалах. Читают Библию при
свете керосиновой лампы или свечки. Загоняют ребятишек домой при первых выстрелах,
чтоб не попали под осколки. Один бородач на мой вопрос, как живется в таких
нечеловеческих условиях, ответил просто: «Чего жаловаться-то, только Бога
гневить. Война, она и есть война. Надо защищаться, да оружия нет. Хоть бы
Россия помогла.»
В один армянский дом рядом с райсоветом только-только влетел снаряд «Града».
Все разрушено, но жертв на этот раз, к счастью, нет. Жильцы сохранившихся
квартир зовут кофе пить. Но нам не по себе, какой уж тут кофе!
По Красносельску и окрестным селам бьют «Градом», стреляют из гаубиц и выдвинутых
поближе танков. Разбомбили хлебопекарню, водокачку и электроподстанцию, долбят
по больнице, райсовету, жилым домам, людям на улице. Все — прицельно, со знанием
дела, хотя никаких военных баз в городе нет. Бьют, чтобы испугать прежде всего
женщин и детей, побудить их уехать, оставить защитников границы без главного
мотива их стойкости. Им, азерам, надо выйти к Севану. Так велел вождь. Эльчибей
пообещал себе через три месяца после прихода к власти отведать севанской форели
прямо на берегу озера. Не вышло, но от своей цели не отказался. Главное для
него была, конечно, не форель. Главное — перерезать узкую полоску армянской
земли между границей и Севаном, создать угрозу Зангезуру с севера.
Стрелять по Красносельску начали с апреля 1992 года. Потом возобновили летом.
В декабре новая серия ударов. Накануне моего приезда били с особой силой.
Погибло пятьдесят человек, ранено больше ста.
Армяне научились защищаться. Даже мирные молокане готовы идти в бой, несмотря
на религиозные запреты. Наглость агрессора вызывает возмущение, и я не скрываю
его перед телекамерой, чтобы «Вести» хоть что-то донесли до российских телезрителей.
И они это сделали 31 декабря, показав меня на развалинах, женщин и детей в
подвалах, свежих мертвецов в морге и с примерно таким текстом в моих устах:
Здесь не военная база, а жилые дома. Со стороны Азербайджана ведется антинародная
война против права, справедливости, против всего элементарного, чем жив человек.
1 января «Останкино» повторило этот сюжет.
В кадр не попало, как стреляли в нас. Когда мы ездили по городу, осматривали
следы бомбежек, вслед за нашим «джипом», в тех местах, откуда мы только что
отъехали, слышались какие-то хлопки, довольно громкие. В райсовете я беседовал
с мэром Зарэ Саркисяном и местными жителями, а хлопки все ближе и ближе. Более
опытный Коля Калинкин предложил мне не испытывать дальше судьбу и уйти в подвал,
что мы все и сделали. Там меня окружили молоканки во главе с пресвитером,
армянские женщины, дети, мужики. Прибежал какой-то взводный и все кричал,
что у него кончились боеприпасы, как дальше обороняться, он уже не знает.
Женщины плакали и твердили одно: куда смотрит Россия, почему не заступится?
Что я мог обещать им? Только одно: обязательно расскажу обо всем, что увидел
и услышал, своему российскому руководству. Корреспонденту «Голоса Армении»
я заявил:
— Нет такой идеи, во имя которой можно жертвовать чужие жизни, загонять женщин
и детей в подвалы, громить гражданские объекты, оставлять людей без света,
без хлеба, без тепла. А если она, такая идея есть — это преступная идея.
— Не вызовет ли недовольства в Москве эта ваша поездка?
— Пусть приглашают на ковер. Я им все расскажу.
Быстро темнело. Лимит времени сокращался. Мы имели «шансы» застрять. Поэтому
было принято решение возвращаться и захватить с собой двух тяжело раненых.
Одного не довезли. За пять минут до посадки в Ереване он скончался. Это была
двенадцатая жертва за тот день.
Прилетев, я пошел на правительственный прием в «Раздан» и поделился впечатлениями
с католикосом Вазгеном Первым, премьер-министром Хосровом Арутюняном, вице-президентом
Гагиком Арутюняном, министрами, депутатами, дипломатами. Любопытной была беседа
с американским поверенным Томом Прайсом. Неделю назад он побывал на той же
границе, но чуть севернее. Его лично не обстреливали: азербайджанцы знали,
что границу «инспектирует» американец. Но он смог убедиться, что агрессивная
инициатива исходит от Баку. Эльчибей отозвал с границы аскеров, способных
сотрудничать с армянскими пограничниками (ему рассказали, что они там чуть
ли не вместе пили, вместе ели и под одной крышей ночевали), заменил их какой-то
шпаной, она и начала творить безобразия, вплоть до «войны» с трупами и женщинами.
Свои наблюдения и выводы Том повторил на дипломатическом завтраке у французов
31 декабря и пообещал, что все в точности доложит своему правительству. Я
— тоже. Так что основные мировые столицы были в курсе, кто нарушитель. Были
в курсе и в Москве, ибо свой отчет о поездке в Красносельск я адресовал непосредственно
Ельцину, а также Черномырдину, Козыреву и в Верховный Совет Подопригоре. И
не просто отчет, но и предложение выступить с демаршем перед Баку, чтобы прекратили
стрелять и возобновили эксперимент сотрудничества пограничников.
Ответом на это была очередная нота МИД РФ, о которой я узнал 6 января из передачи
«Вестей». Наше дипломатическое ведомство обратилось к Армении и Азербайджану
с призывом прекратить огонь в районе русских сел, поставив, как обычно, на
одну доску тех, кто стреляет, и тех, кто до сих пор воздерживался от этого.
Ну как же, просто указать эльчибеевцам на их безобразия мы не могли, надо
было обязательно уравновесить их критику тычком Еревану.
В той же депеше 31 декабря я попытался обратить внимание адресатов на положение
соотечественников, которые прямо говорили мне, что «Россия их бросила», но
в то же время не верят, что «великая Россия не способна их защитить». Они
хотели бы жить и дальше там же, где жили их предки, но не могут и уезжают,
кто куда. Из Красносельска к тому моменту уехало уже 70 процентов тамошних
русских.
В январе, когда я был в командировке в Москве, молокане Красносельска собрались
на сход и решили просить руководство России помочь им выехать на родину, в
один из сельских районов, куда к ним могли бы потом приехать родственники
из других мест Армении. Из 350 молокан — столько оставалось их в Красносельске
— выехать пожелали 150 человек, преимущественно старики и женщины с детьми.
Попросили они и экстренную гуманитарную помощь. Посольство поддержало эту
просьбу в телеграмме на имя Хасбулатова, Черномырдина, Козырева, Регент. Я
был на совещании в министерстве сотрудничества у Мащица, познакомился там
с представителем госкомитета (позднее — министерства) по чрезвычайным ситуациям
и, узнав от него, что наше правительство намерено откликнуться на просьбу
о гуманитарной помощи, поступившую от президента Армении, попросил поиметь
в виду и Красносельск и вообще делать все в сотрудничестве с посольством.
Выделение части помощи для Красносельска я согласовал потом, по возвращении
в Ереван, и с правительством Армении. Таким образом кое-что сделать все же
удалось, и я об этом еще расскажу.
Содержание | 1
| 2 | 3 | 4
| 5 | 6 | 7
| 8 | 9 | 10
| 11 | 12 | 13
| 14 | 15 | 16
| 17 | 18 | 19
| 20 | 21
22 | 23 | 24
| 25 | 26 | 27
| 28 | 29 | 30
| 31 | 32 | 33
| 34 | 35 |
36 | 37 | 38 | 39
| 40 41 | 42 | 43 | 44 |
45 | 46 | 47
| 48 | 49 | 50
| 51
| Дополнительная информация: |
| Источник: Владимир Ступишин "Моя миссия в Армении. 1992-1994. Воспоминания первого посла России". Издательство Academia, Москва, 2001г. Предоставлено: Владимир СтупишинОтсканировано: Айк Вртанесян Распознавание: Анна Вртанесян Корректирование: Анна Вртанесян Публикуется с разрешения автора. © Владимир Ступишин. |
| См. также: |
|