Because of multiple languages used in the following text we had to encode this page in Unicode (UTF-8) to be able to display all the languages on one page. You need Unicode-supporting browser and operating system (OS) to be able to see all the characters. Most of the modern browsers (IE 6, Mozilla 1.2, NN 6.2, Opera 6 & 7) and OS's (including Windows 2000/XP, RedHat Linux 8, MacOS 10.2) support Unicode.
ГОРОД АНИ
[стр. 69]
ГЛАВА ПЯТАЯ
ИНЖЕНЕРНЫЕ СООРУЖЕНИЯ И ГРАЖДАНСКИЕ ЗДАНИЯ
Кроме уже рассмотренных выше материалов, градостроительную характеристику Ани во многом дополняют памятники светской архитектуры — дворцы, жилые дома, гостиницы, постоялые дворы, торговые здания и лавки, производственные и складские постройки и, конечно, инженерные сооружения. В комплексе с оборонительными сооружениями и церковными зданиями они дополняли своеобразный архитектурный облик средневекового города.
Вне всякого сомнения, на формирование городской гражданской архитектуры Ани и других средневековых городов Армении активно воздействовал ряд иных обстоятельств, как социально-экономическая среда и связанные с ней светское мировоззрение, местные условия и народные традиции, многонациональный состав городского населения и т. д. Разбирая с этой точки зрения специфические черты городской архитектуры Ани, Н. Я. Марр отмечал: «...Расцвет анийского зодчества XII—XIII вв. связан с развитием городской жизни армян; на памятниках этой эпохи лежит печать художественных идеалов городского населения: на них сказывается влияние армянской городской гражданской архитектуры» 1.
Анийский стиль армянского зодчества, наиболее четко запечатленный в светских памятниках, отличался целым рядом характерных черт. Одной из них являлось постоянное влияние гражданского зодчества на церковное, равно присущая им общность архитектурно-художественных приемов, каким, например, служил мотив богатых порталов, нашедших
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани, стр. 226.
[стр. 70]
широкое применение как в зданиях дворцов, гостиниц, так и церквей Ани.
Совместная жизнь в одном городе представителей разных национальностей также нашла интересное отражение в анийском стиле, который, по словам Н. Я. Марра, «...возникает и развивается в XII— XIII вв., пожалуй, с конца XI в. в союзе с гражданской архитектурою, имеющею, в свою очередь, связи с восточным искусством — иранским и мусульманским, стиль, сказывающийся в особых пропорциях построек, особых рисунках орнаментов, особом характере работы и самих материалов. Этот новый стиль проявляет много сродных, прямо-таки сходных черт с искусством не только христианской Грузии, но и среди мусульман и сельджуков» 1.
Касаясь причин, породивших эту общность, Н. Я. Марр далее дает ей правильное материалистическое толкование, считая, что она явилась результатом не столько влияния искусства одного народа на другой, сколько следствием сходных художественных идеалов «одинаково феодальной среды» 2.
Рассматривая ниже отдельные памятники, мы на конкретных примерах показываем их функциональные, конструктивные и архитектурно-художественные особенности, которыми они подчас существенным образом отличаются от других памятников армянской архитектуры, имеющих то же назначение.
Мосты. Изрезанность периметра территории Ани большими и малыми по глубине ущельями обусловила необходимость строительства ряда мостов для переправы ведущих в город дорог и поддержания связи с отдельными его частями. По мнению Т. Тораманяна, все эти мосты были сооружены при Багратидах, то есть в X—XI вв., когда градостроительные работы получили наибольший размах.
Самые большие из анийских мостов были построены в ущелье реки Ахурян; один из них находился на извилине реки между мечетью Манучэ и Собором, а другой — у южной оконечности города, северо-восточнее Девичьей крепости и монастыря св. Григория Просветителя. От первого моста на обоих берегах реки сохранились лишь мощные опоры, сооруженные из чистотесаного туфа на известковом растворе.
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани, стр. 66.
2 Там же, стр. 228.
[стр. 71]
Высокое качество кладки и вообще технического исполнения свидетельствует не только о большом мастерстве строителя, но и об уровне инженерной мысли той эпохи.. Сохранившиеся остатки (вкл. 45) в свое время послужили основанием для составления проекта былых форм этого уникального образца инженерных сооружений средневековой Армении.
Судя по реконструкции (вкл. 46), свод пролетом в 31,25 м 1 перекрывал реку Ахурян. На обоих берегах, на различных расстояниях от основных опор моста, стояли береговые устои. Пролеты между ними и средними опорами перекрывались деревянными разводными сооружениями. Таким образом, композиция и конструкция моста были целиком подчинены главной идее обороны города. Одним из звеньев ее и был описываемый мост, назначение которого состояло не только в переправе дороги в город, но и при возникшей необходимости в прекращении доступа людей с левого берега на правый путем разведения малых деревянных пролетных сооружений. Той же цели служили двухэтажные башенные надстройки над двумя основными опорами моста. Устроенные в башнях ворота (втиснутые в арочные проемы) при надобности запирались, и размещенная в них стража и чиновники взимали с проходящих купцов пошлину за провоз товаров по мосту. Т. Тораманян полагал, что по этому принципу были построены не только оба описанных анийских моста, но и некоторые другие из тех девяти, которые были сооружены на реке Ахурян.
От второго анийского моста на реке Ахурян сохранились незначительные остатки оснований устоев.
Т. Тораманян упоминает еще о двух мостах, находившихся в окружающих Ани ущельях. По его описанию, эти мосты имели не арочное, а балочное перекрытие, причем балочные пролетные строения были устроены из деревянных бревен, опиравшихся на устои, сложенные на обоих берегах из базальтовых камней.
Дворцовые здания. Кроме уже рассмотренного нами дворца Багратидов в вышгороде, на территории укрепленного города находились и другие, из которых в литературе упоминаются четыре: Парона, Саргиса, Абулгариба и архимандрита.
_____________________________
1 См. Т. Тораманян. Материалы, I, стр. 97. По другим данным (см. И. А. Орбели. Путеводитель по городищу Ани, стр. 41), пролет моста—14 саж. (т. е. 29,9 м).
[стр. 72]
Дворец Парона, условно носящий это название и являющийся наиболее выдающимся светским памятником Ани, был воздвигнут на северо-западной оконечности Нового города, недалеко от Смбатовых стен, у обрыва, где соединяются ущелья Цахкоцадзор и Игадзор.
Такое обособленное местоположение придавало зданию важное значение, почему первоначально исследователи Ани предполагали, что царский дворец принадлежал Багратидам. Когда же в вышгороде раскопками были обнаружены остатки дворца анийских царей, мнение это пришлось пересмотреть. Дворец у Цахкоцадзора стали называть Княжеским, или дворцом Парона, и считать его собственностью Захаридов. Следует отметить, что такое уточнение, в первую очередь, оправдывается летописными данными, согласно которым Захариды в Ани имели свой дворец. Оно подтверждается и стилевыми особенностями дворца, скорее характерными для XII—XIII вв., чем для эпохи Багратидов. В последнее время о назначении этого здания появилось новое предположение, высказанное Н. М. Токарским, по которому дворцу приписывается функция общественного здания. Поскольку материалы исследования дворца очень скудны и, кроме не совсем точного обмера его и нескольких фрагментов, другими данными мы не располагаем, трудно с уверенностью говорить о его функциональном назначении.
Здание дворца Парона со стороны города было двухэтажным, а к ущелью—трехэтажным (вкл. 47). Объясняется это тем, что участок, на
17. План дворца Парона (по Т. Тораманяну).
[ вкладки]
39. Девичий монастырь и ущелье реки Ахурян.
40. Грузинская церковь.
41. Церковь Бахтагеки. Реконструкция фасада (по Т. Тораманяну).
42. Пастушья церковь. Общий вид развалин.
43. Пастушья церковь. Разрез (по Т. Тораманяну).
44. Пастушья церковь. Реконструкция фасада (по Т. Тораманяну).
45. Общий вид развалин моста на реке Ахурян.
46. Реконструкция моста на реке Ахурян (по Т. Тораманяну).
[стр. 73]
котором был построен дворец, имеет уклон к ущелью. Междуэтажное перекрытие первого этажа, частично подземного и, по всей вероятности, имевшего подсобное назначение, — сводчатое, а в остальных этажах, судя по сохранившимся балочным гнездам, деревянное.
Несмотря на неправильное в целом очертание плана, что объясняется стремлением строителя приспособить здание к условиям участка, чувствуется определенная тенденция канонизировать компановку планировочного решения дворца. В центре композиции размещен квадратный дворик или зал величиной приблизительно в 10x10 м, вокруг которого расположены большие и малые комнаты, сообщающиеся с помощью двери с двориком или залом (рис. 17). Подземный этаж связывался с первым надземным этажом, видимо, с помощью приставной лестницы, для которой рядом с дверью сверху стрельчатой арки, покрытой шахматной кладкой, существовала внутренняя, позже заложенная клетка.
Если упомянутый дворик перекрывался, что представляется вполне вероятным, так как под ним в первом этаже находились помещения, то тогда в планировочном решении дворца Парона можно усмотреть некоторую аналогию с дворцом в Гегути (Грузия), построенном отцом царицы Тамары Георгием III в 1156 г. Такое сравнение может послужить дополнительным доводом для определения времени строительства рассматриваемого памятника и отнесения его именно ко времени правления Захаридов.
Все стены дворца—как внутренние, так и наружные—преимущественно глухие, возведены из чистотесаного туфа. На внутренних стенах местами сохранилась штукатурка.
Наиболее интересно решен фасад, обращенный в сторону города. Обрамленные наличниками и размещенные в два яруса портики выразительно акцентируют этот узкий участок наружной стены, подчеркивая значимость самого здания. В середине портала первого этажа был устроен входной арочный проем, снабженный энергично профилированным и тонко орнаментированным наличником. Весьма выразительна облицовка поля стены вокруг дверного проема, выполненная покрытыми искусной резьбы звездообразными камнями (вкл. 48). Портал второго яруса, в центре которого размещен оконный проем с обрамляющим наличником и шахматной облицовкой поля стены, решен не-
[стр. 74]
сколько проще (вкл. 49). Внутри дворца имелся заложенный впоследствии вход, решенный аналогично порталу второго этажа (вкл. 50).
В 1905 году севернее церкви Гагика был раскопан другой дворец или обширный дом. По найденным здесь в большом количестве камням — красным пятиконечным, тонко орнаментированным звездами и черными ромбами, Т. Тораманян выполнил реконструкцию портала (вкл. 52), который в целом идентичен порталу дворца Парона и свидетельствует о том, что этот мотив, по-видимому, был наиболее излюбленным в светской архитектуре Ани XII—XIII вв. Обнаруженная на одной из звезд надпись, выполненная армянскими буквами, в которой отчетливо читается имя «Саргис» (мастер или владелец дома), послужила причиной присвоения этому дому или дворцу имени Саргиса.
О третьем дворце на территории Нового города — дворце Абулгариба из рода Пахлавуни — мы располагаем только эпиграфическими данными. В найденной при раскопках 1912 года и датированной 1036 годом надписи, кроме водопровода, упоминается также о строительстве дворца близ церкви Спасителя. При раскопках был обнаружен лишь фундамент этого дворца, который, по историческим сведениям, в 1072 году был продан Алп-Арсланом Фадлуну, сыну Абу-л-Сувара.
Если из упомянутой выше надписи ничего существенного о самом дворце Абулгариба узнать нельзя, то надпись Сахмадина содержит более подробные сведения о построенном им в 1261 — 1276 гг. в Мрене (недалеко от Ани) дворце. В ней говорится: «Лета 710 (1261 н. э.) во время владычества над миром Гулагу хана (т. е. в период монгольского владычества — В. А.) я, Сахмадин, сын Аветика, купил это царственное место Мрен от Арташира, сына Шахиншаха, на благоприобретенные мною средства в пользование себе и детям моим. Бог да даст в счастьи пользоваться им на вечные времена. Лета 725 (1276 н. э.) во время владычества над миром Абаги хана, так как не было для Парона резиденции («места сидения») и дворца, я, Сатин, скупил эти виноградники и сады, которые называются Аркаютюн (небесное царство, рай), каждый от соответственного хозяина, начертал своим умом, без мастеров, план, заложил основание этого дворца и сада и окончил в десять лет. Бог да даст счастьем пользоваться ими парону Сахмадину из рода в род (букв. «от детей к детям», «из потомства в потомство»). Израсходовано на этот дворец 40000 золотых динариев» 1.
_____________________________
1 Цитируется по переводу Н. Я. Марра, см. «Ани», стр. 79—80.
[стр. 75]
Дворец Сахмадина, как правильно отмечает Н. М. Токарский, выделяется своими новыми архитектурно-художественными качествами, обусловленными определенным влиянием сельджукско-мусульманской архитектуры. «В постройке Сахмадина,— пишет он,— повторены все элементы фасада конийской мечети: над ступенчатым верхом ниши выведена почти во всю ширину портала декоративная стрельчатая арка; в углах прямоугольного поля, охваченного профилированным обрамлением, две розетки и даже надпись, из которой мы узнаем историю и стоимость постройки, вырезаны на том же самом месте над порталом» 1. Все это свидетельствует о том, что так называемый портальный мотив, получивший широкое применение не только в светских постройках Ани, но и в церковных зданиях и притворах Армении конца XII и начала XIII вв., уже в конце того же века, в период монгольского владычества, уступает место характерным для сельджукско-мусульманской архитектуры мотивам обработки входных порталов.
Мы не знаем, обладала ли точно такими же архитектурными качествами гостиница в Ани, принадлежавшая, согласно дарственной надписи, датированной 1270 годом, братьям Укану Каримадину и Бабкану Фахридину — строителям колокольни в Ани, церкви Кармирванк недалеко от Ани, щедрым вкладчикам монастыря Оромос, но уже не армянские имена этих благочестивых армян могут дать повод для предположения о начавшемся во второй половине XIII в. процессе частичной утери армянской архитектурой национальных качеств. Это сказалось и на языке, именах, одеянии, декоративных особенностях жилого дома, обычаях и т. д. — главным образом представителей господствующего класса, которые, очевидно, стремились угождать иноземным завоевателям. Следует подчеркнуть, что отмеченный процесс в гораздо меньшей степени коснулся широких народных масс, ибо, как писал Н. Я. Марр, «...в культурных заимствованиях велика и притягательна сила той среды, в которой слагается домашняя интимная жизнь народа, сила местных традиций» 2.
Жилища горожан. Раскопки в Ани совершенно недостаточно осветили гражданскую архитектуру, жилые кварталы города. На некоторых памятниках (наземные, пещерные жилища) мы останавливались,
_____________________________
1 Н. М. Токарский. Архитектура Армении, стр. 345.
2 Н. Я. Марр. Ани, стр. 69.
[стр. 76]
когда говорили об укрепленном городе и его предместьях. Как уже отмечалось, обязательными элементами домов, включавших 3—5 комнатные жилые и подсобные помещения (последние — иногда в подвальном этаже), связывавшиеся между собой при помощи коридора, являлись тондыры (очаги), колодцы, бухари (камины), патуханы (ниши) и колодцы-амбары. Кроме них, в комплексе раскопанного в 1913 году против Гайлидзорских ворот жилого дома имелась небольшая часовня, бесспорно свидетельствующая о том, что принцип включения в дворцовый комплекс небольших церквей или часовен (Двин, Звартноц, Аруч, Ани) иногда находил применение также при строительстве богатых жилых домов.
Стены их, возводившиеся главным образом из грубооколотых камней (изредка из чистотесаных), внутри не всегда оштукатуривались, потому что их поле покрывалось декоративной тканью. Полы, зачастую вымощенные чистотесаными каменными плитами, также устилались циновками или коврами.
Гостиницы. Для обеспечения необходимыми удобствами определенного контингента лиц, прибывающих на короткий срок в города по торговым и иным делам, осуществлялось строительство гостиниц, или ханапаров, постоялых дворов и т. д., количество которых находилось в зависимости от роли и значимости данного города как административно-торгового центра. Ани, один из крупных городов страны, имел несколько таких заведений, владельцами которых являлись богатые горожане-мецатуны, иногда приносившие их в дар церквам. Известно несколько дарственных надписей, например, на церкви Тиграна Оненца, на притворе церкви Аракелоц и т. д. Такие заведения имелись и на подступах к Ани — в монастыре Оромос, у моста через реку Ахурян, в Чрплы (Неркин Джрап).
В 1908 году недалеко от церкви Аракелоц, к северо-западу от нее, были открыты остатки здания городской гостиницы. Собственно говоря, это не одно здание, а два, построенных рядом. Вначале, на основании найденных здесь богатых резных фрагментов входного портала, руководители раскопок предполагали, что натолкнулись на остатки дворца Захара или какого-либо богатого анийца; впоследствии, когда из-под земли высвободили остатки всего здания, стало очевидным, что открыты остатки одного из тех ханапаров (гостиниц), которые упоминаются в дарственных надписях. Если Н. Я. Марр и И. А. Орбели бес-
[стр. 77]
спорно придерживались этого мнения, то Т. Тораманян высказал вполне вероятное предположение о принадлежности открытых остатков торговому дому, тем более достойное внимания, что непосредственно к «гостиницам» примыкала улица с торговыми рядами.
В литературе этот памятник известен по обмеренному Т. Тораманяном плану и составленному им же проекту реконструкции портала юго-восточной половины гостиницы.
Раскопки обнаружили построенные одновременно или последовательно в ту же самую эпоху два здания, почти аналогичные по планировке и внешней архитектуре, плотно примыкающие друг к другу: одно— на северо-восточной стороне, другое — на юго-западной. На основании рельефных изображений входных порталов, Н. Я. Марр назвал северо-восточное здание гостиницей Сфинксов, а юго-западное — гостиницей Змей и Львов.
Каждое здание представляло собой длинный открытый зал, вымощенный тесаными каменными плитами. Посредине каждого двора имелось по одному водоему, выдолбленному из цельного камня. Во всю длину этого открытого зала с обеих сторон были устроены широкие, наподобие тротуаров возвышения; на них вдоль стен находилось по 9 небольших отсеков: 18 в одном зале; 36 — в двух. Эти похожие на монастырские кельи отсеки-комнатки являлись либо «номерами» (если здание было гостиницей), либо лавками, или, как их называли по-армянски, «կուղպակ» (если здание являлось торговым домом). Они имели сводчатое перекрытие, опиравшееся на каменные перегородки, разделявшие комнатки. Ширина комнаток доходила до 2,5 м, глубина — до 5,0 м. Арочные дверные проемы, обращенные к середине зала, были обрамлены наличниками и непосредственно выходили на тротуароподобные возвышения. Кроме отмеченных отсеков, по обоим концам двух залов находился ряд больших по площади помещений, отделенных от основного объема зала более толстыми стенами (рис. 18).
По предположению И. А. Орбели, один из залов был двухэтажным, так как на второй этаж вела частично сохранившаяся каменная консольная лестница со сталактитами.
Каждый из залов имел по входному порталу на двух торцовых стенах, обеспечивавшему возможность сквозного движения по залу. Особым богатством отличались входные порталы, которые по своему архитектурному решению близки к порталам богатых анийских двор-
[стр. 78]
цов (Парона, Саргиса). По этому поводу Н. Я. Марр замечал: «...хана-пары служили простым постоялым двором, но тем более приходится удивляться, что в Ани их украшали с той же любовью, как дворцы, о чем может свидетельствовать портал южного ханапара или гостиницы Змей и Львов в реконструкции архитектора Тораманяна» 1.
18. План гостиницы или торгового дома (по Т. Тораманяну).
По высоте портал разбит, как и во дворце Парона, на две части, заключенные в самостоятельный широкий и тонко орнаментированный рельефный наличник. В середине каждой части размещено по одному прямоугольному проему. Последние также обрамлены рельефными наличниками и завершены по верху стрельчатыми арками. Образуемый каждой аркой тимпан наверху проема представляет фигурную выкладку из каменных звезд и многогранников, покрытых тончайшей резьбой, свидетельствующей о филигранном искусстве исполнителя. На гладкой поверхности, образованной широким наличником первого этажа и
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани, стр. 312.
[стр. 79]
стрельчатой аркой, были изваяны упомянутые выше горельефные изображения драконов и других животных (вкл. 53).
Анийская гостиница (или торговый зал) была раскопана в сильно разрушенном виде. От нее сохранились многочисленные декоративные фрагменты, относящиеся к порталам, а также основания стен и перегородок (вкл. 54).
Кроме рассмотренного выше здания, представляют большой интерес и отрытые на главной улице два ряда лавок, один из которых прилегал к мечети Абу-л-Ма-амрана, а другой к сводчатому зданию. Открытие здесь торговых рядов, вместе с найденными эпиграфическими и археологическими данными, позволяет заключить, что эта площадь являлась центром торговой жизни Ани.
Здание городской таможни (?). Мечеть Манучэ, возведенная на обрыве реки Ахурян вблизи от дороги, которая по мосту входила в город, согласно единодушному утверждению ряда исследователей, первоначально служила другим целям.
Исходя из местоположения здания, И. А. Орбели полагал, что оно могло быть таможней или сторожевым пунктом. Т. Тораманян, который специально не занимался изучением этого памятника, пишет о находке здесь армянской надписи с упоминанием имени царя Гагика. Наряду с отмеченной надписью, основанием для отнесения здания ко времени Багратидов послужили явно прослеживаемые на нем следы разновременного строительства отдельных частей. Первоначально, по всей вероятности в конце X века, когда возводились Ашотовы стены, из красного не анийского туфа был построен нижний этаж, а частично и верхний, до отметки капителей внутренних колонн.
В 1072 году Шеддадиды на месте старой башни в северном углу здания уже из местного камня возвели новую восьмигранную башню (уцелевшую поныне) и, достроив верхний этаж, превратили его в мечеть.
Основной верхний этаж представляет вместительный (внутренние размеры 28x33 м) зал с двумя рядами колонн (по три в каждом ряду), делящими все пространство на три части. На внутренних продольных и торцовых стенах расстановке колонн соответствовали полуколонны (рис. 19, вкл. 55). Таким расположением колонн план здания расчленялся на 8 квадратов и 4 прямоугольника в средней части, каждый из которых покрыт различным по форме сводом.
[стр. 80]
Несмотря на наличие четырех больших окон, открытых в южной стене и обращенных в сторону ущелья реки Ахурян, в сводах перекрытия имелись ердики для освещения зала сверху. Это является дополнительным доказательством того, что здание первоначально имело светское назначение.Связь с нижним этажом, как и во дворце Парона, осуществлялась при помощи приставной лестницы, спускаемой туда через отверстие в перекрытии. Здесь размещались четыре комнаты с большими подпольными помещениями.Во время археологических кампаний в Ани здание использовалось как музей.
19. План мечети Манучэ (по Алишану).
Бани. О дворцовой бане уже говорилось в связи с описанием самого дворца Багратидов. На территории Нового города неподалеку от церкви Тиграна Оненца, к северу от нее, в 1893 году были раскопаны, как полагали, остатки бани Оненца, упоминаемой в датированной 1215 годом надписи, высеченной на стене церкви.
Компановка ее плана, несколько отличающаяся от традиционных армянских образцов этого периода (Анберд, дворцовая баня в Ани, Лори-берд), как правильно отмечает О. X. Халпахчьян, аналогична баням соседних стран (Грузия, Азербайджан, Иран, Турция) и даже Средней Азии и Болгар на Волге 1.
По воспроизведенному Г. Алишаном плану, баня состояла из двух основных частей: подсобной и обслуживающей, скомпанованных вместе в план прямоугольной формы (рис. 20). Подсобная часть, расположен-
_____________________________
1 О. X. Халпахчьян, Средневековые бани Армении, Советская археология № 1, 1960, стр. 226—227.
[цветная вкладка]
Дворец Парона.
(Репродукция с акварели худ. А. Фетфаджяна).
[ вкладки]
47. Общий вид дворца Парона.
48. Деталь портала дворца Парона.
49. Двухъярусный портал дворца Парона.
50. Одна из внутренних дверей дворца Парона. Рядом — Н. Я. Марр.
51. Т. Тораманян у притвора церкви Тиграна Оненца.
52. Портал дворца Саргиса (по реконструкции Т. Тораманяна).
53. Портал гостиницы или торгового здания (по реконструкции Т. Тораманяна).
54. Остатки гостиницы.
55. Интерьер мечети Манучэ.
56. Развалины маслодавильни.
[стр. 81]
ная с западной стороны, состояла из двух комнат, вероятно котельной и топливной. Обслуживающая часть отличалась своим четко симметричным композиционным решением. В центре помещалось покрытое куполом квадратное помещение, от которого, словно крылья креста, отходили четыре прямоугольных покрытых сводом помещения; в одном из них была наружная дверь.
Это помещение вместе с центральным и его четырьмя крыльями служило раздевальней и местом отдыха купающихся. Купальни, находившиеся в четырех углах, квадратны в плане и перекрывались куполами, опирающимися в углах на сталактитовые паруса.
20. План бани Тиграна Оненца (по Алишану).
В купальни вели входы (по одному), расположенные в углах центрального помещения.
Такая группировка помещений вокруг центрального не только оправдывалась в функциональном отношении, но была интересна и по интерьеру.
Здания производственного и хозяйственного назначения. Из упоминаемых в литературе различных городских зданий и сооружений производственного и хозяйственного назначения (мастерские ремесленников, маслодавильни, мельницы, винодавильни и винохранилища, склады и т. д.) в Ани находились на поверхности земли либо открыты раскопками главным образом маслодавильни, количество которых, согласно подсчету И. А. Орбели, доходило до двадцати. Представление о них можно получить по раскопанному в 12 археологическую кампанию памятнику, описанному Н. Я. Марром, на основании чего О. X. Халпахчьян составил приблизительный ее план с указанием оборудования (рис. 21).
[стр. 82]
Здание маслодавильни было оборудовано для получения растительного масла из кунжута и других масляничных культур. В углу прямоугольного в плане помещения располагалась большая жаровня с очагом под ней. Просушенные и поджаренные в ней семена размалывали в жернове, находящемся в центре зала. С помощью деревянного пресса у продольной стены производилась выжимка масла.
Сопоставление анийской маслодавильни с аналогичными производственными зданиями, относящимися к периоду позднего средневековья (XVII—XVIII вв.), выявляет определенную устойчивость приемов в организации производственного процесса с той лишь разницей, что позднесредневековые маслодавильни в большинстве своем состояли из нескольких помещений, в каждом из которых происходил отдельный производственный процесс.
21. План маслодавильни (по О. Халпахчьяну).
Как постройки сугубоутилитарного значения, они не отличались ни тщательностью кладки, ни разработанностью форм. Внешний вид одной из таких маслодавилен представлен на вкл. 56.
Хотя анийские водяные мельницы (главным образом Гайлидзорские) не подвергались специальному изучению, однако и они, без сомнения, выявляют черты, общие для подобных производственных сооружений Армении, в сельских местностях используемых и поныне. Обычно здания мельниц строились под косогором для достижения возможно большего падения воды. Протекая по каналу, прорытому выше здания мельницы, вода по деревянным или каменным напорным трубам (количество которых зависело от количества жерновов в мельнице) падала вниз, приводя в движение установленные в подполье специальные колеса, а вместе с ними и жернова.
[стр. 83]
* * *
Рассмотренные по Ани материалы, хотя и не в желаемой мере, однако гораздо конкретнее и многостороннее, чем это можно сделать для других средневековых городов Армении, рисуют его в аспекте градостроительном. За исключением, быть может, отдельных вопросов (планировочной сети улиц, содержания жилых кварталов и т. д.), имеющиеся материалы достаточны для комплексного представления о средневековом городе.
В настоящее время, когда по многим средневековым городам Армении, современным Ани и вместе с ним сошедшим с исторической арены, мы еще не располагаем подобным же материалом, добытым в результате многолетних археологических исследований, предлагаемые вниманию читателей материалы по Ани должны представлять особую научную ценность, ибо некогда цветущая столица Анийского царства может рассматриваться как некий эталон градостроительной культуры средневековой Армении.
Понятно, что составной частью градостроительной культуры являлась городская архитектура. В силу этого Ани одновременно предстает перед вами как очень значительный, пожалуй даже первостепенный, центр ее зарождения и развития, как важный очаг формирования своеобразного — «анийского» (по определению Н. Я. Марра) стиля армянского зодчества. Становление этого стиля происходило под мощным воздействием городской жизни, художественных идеалов городского населения, пронизанных передовым для своего времени светским мировоззрением, наложившим свою печать на многие области феодальной культуры Армении (философию, литературу, искусство, естественные науки и т. д.).
Наряду с отмеченным, как писал Н. Я. Марр, «...Ани имеет значение, главным образом (и — В. А.), как центр, куда пересаживались в более или менее удачных копиях лучшие художественные образцы со всей Армении, и где, главным образом, мы и находим материалы для реконструирования древнеармянского искусства, для распознания его существенных элементов — как конструктивных, так декоративных» 1.
Ани поистине являлся местом сосредоточения всего лучшего и примечательного из того, что сумело создать армянское зодчество и искус-
_____________________________
1 Н. Я. Марр. Ани, стр. 66.
[стр. 84]
ство в период развитого феодализма как при Багратидах, так и при Захаридах. Именно об этом свидетельствуют сохранившиеся в целости и в развалинах многочисленные высокохудожественные памятники церковного и гражданского зодчества, которыми так богат этот давно покинутый город, столь близкий, но ныне ставший нам недоступным. Памятники эти создали неувядаемую славу и их талантливым творцам, и самому Ани, и, конечно, армянскому народу в целом, своей неутомимой строительной деятельностью вписавшему много замечательных страниц в историю мировой архитектуры. Одной из таких своеобразных богатых страниц и является город Ани.
| Дополнительная информация: |
Источник:
Арутюнян В.: «Город Ани», Ер.: Армянское государственное издательство,
1964. |
| См. также: |
|